Зарисовки о Намибии

Культуру далекой африканской страны Намибии можно изучать бесконечно. Кого-то влекут сюда многовековые охотничьи традиции, кто-то без ума от местных народных праздников, немало туристов едут в Намибию, чтобы увидеть удивительную, почти не тронутую человеком природу этой страны. Но всех покорителей пространства объединяет одно – любовь к намибийской кухне.

Еда, конечно, не является главной составляющей путешествия по Намибии – в конце концов, известную формулировку про то, что не хлебом единым жив человек, никто не отменял. Это с одной стороны. Но с другой кормят здесь так вкусно и так обильно. ..

Естественно, на побережье большей популярностью, пользуются рыба, морепродукты, устрицы, а в глубине страны – мясо. Намибийская говядина на мировых рынках соперничает с австралийской и аргентинской, но путешественникам, конечно, интереснее мясо экзотических антилоп – орикса, куду, канны, спрингбока. Правда, готовят его традиционными европейскими способами. Пожалуй, единственным, но зато весьма популярным исключением из этого правила является бильтонг.

Правда, все кулинарные справочники, в которые мы заглянули, уверяют, что бильтонг, тоже пришел из Европы. Или, по крайней мере, через выходцев из Европы – бурских поселенцев, которые стали сушить мясо на солнце. Трудно сказать, научились ли буры этому у аборигенов или сами их научили, но сегодня бильтонг – всеобщий продукт на юге Африки.

Сейчас бильтонгом называют любое сушеное мясо. В оригинале же это длинные цельные мясные полоски, засушенные жаркими лучами африканского солнца. Бильтонг делают и из говядины, и из «гейма» – так здесь собирательно называют мясо антилоп. Он может быть и относительно пресным, и жутко острым.

Раньше бильтонг был едва ли не главной едой во время странствий – это по сути единственный способ хранения мяса на африканском пекле. Сегодня люди путешествуют по большей части от холодильника к холодильнику, и бильтонг стал, скорее, закуской, чем главным блюдом, но с пивом и виски он великолепен.

В каждой шутке, как известно, есть лишь доля шутки. Бильтонг, сделанный на фабрике-кухне – а как еще это прикажете назвать – в 70 км от намибийской столицы, пользуется сумасшедшей популярностью у знатоков. Сюда за ним заезжают даже южноафриканцы, не ленясь сделать крюк в сотню-другую километров. Покупают, естественно, сразу много – благо, продукт не портится.

Современное производство бильтонга выглядит абсолютно цивилизованно – мясо разделывается в помещении, отвечающем самым высоким санитарным стандартам, сушится в специальных шкафах, а затем облекается в вакуумную упаковку. Правда, стоит отойти всего на пару сотен метров от фабрики – и увидишь традиционный способ изготовления бильтонга. Сушащийся бильтонг – зрелище не для слабонервных, нам еще повезло – ветерок напрочь сдул мух. Впрочем, что там мухи.

«Вдруг донеслись взрывы громкого смеха, и всякий, кому они были незнакомы, не усомнился бы, что они принадлежат людям… Хохот звучал с каждой секундой все явственней и громче; и те, у кого он вырывался – кто бы они ни были, приближались к лагерю.

Слышались и завывания, и визг, и хрюканье, рычание, и глухие, заунывные стоны, как будто от боли, и свист, и болтовня, и какое-то отрывистое, резкое тявканье; потом две-три секунды полного молчания, и снова взрыв человеческого смеха, производивший впечатление более жуткое и омерзительное, чем весь остальной хор голосов. Это явились гиены.

Они держались с такой наглостью, выказывали такую хищную жадность, что нечего было и думать о сне… Охотники выскочили из фургона с ружьями в руках. Только теперь им впервые пришло на ум, что именно привлекло в лагерь такое множество гиен: несомненно, бильтонг, развешанный на шестах.

Пятнистый зверь заскочил вперед, привстал на задних лапах, ухватил зубами ломоть мяса, сорвал с шеста и убежал с ним в темноту.

Послышалась возня: другие гиены подбежали к первой, чтобы урвать свою долю добычи…»

Так описывал налет гиен за бильтонгом Майн Рид.

Вволю наевшись сушеного мяса, мы направились на север Намибии, в сторону Атлантического побережья. Путь к морю лежит через пустыню и горы.

Шпицкоппе – удивительной красоты горная гряда – пользуется огромной популярностью не столько у приезжих, сколько у местных жителей. Самые увлеченные разбивают здесь биваки, ночуют под скалами, но большинство, как мы просто сворачивает с дороги и проводит час-другой, любуясь фантастическими пейзажами.

Шпицкопе исторически – территория племени гереро. Вероятно, первыми на территорию Юго-Западной Африки пришли предки современных бушменов. Они были организованы в небольшие родственные группы и занимались охотой и собирательством. В XIV веке с севера сюда проникли племена, относящиеся к группе банту – овамбо и гереро. Овамбо сегодня, можно сказать, титульная нация – она самая многочисленная, самая индустриализованная, к овамбо относится вся политическая элита страны. У гереро судьба сложилась иначе – это, пожалуй, одна из самых трагических страниц в истории африканского юга.

Европейцы начали продвигаться в эти засушливые земли сравнительно поздно —с конца 18 века. Сто лет спустя – Великобритания захватила район Уолфиш-Бея, присоединив его через шесть лет к Капской колонии. Но первый решительный шаг к колонизации внутренних районов Намибии сделала Германия, объявив протекторат над территориальными приобретениями бременского купца Адольфа Людерица, который в 1883 году выкупил побережье у одного из местных вождей. После переговоров Великобритания признала всю территорию до 20 меридиана немецкой сферой влияния. Так образовалась колония Германская Юго-Западная Африка .

Немцы сумели навязать местным вождям «договор о защите», и вскоре под контролем Германии оказалась значительная часть территории.

Немецкие власти поощряли приезд белых колонистов, которые отнимали землю у местного населения — а земель, пригодных для пастбищ, в Намибии мало. Об отношении к туземцам наиболее ярко свидетельствует такой факт: долгое время в пакет лицензий для большого сафари включали право на убийство двух бушменов, и охотники везли берлинским таксидермистам такие вот трофеи.

В 1903 году гереро начали войну за независимость, убили около сотни немецких колонистов. Германия направила в Юго-Западную Африку 14 тысяч солдат. Гереро потерпели тяжелое поражение. Уцелевшие были помещены в концентрационные лагеря. За несколько лет, по разным оценкам, было уничтожено от 50 до 80% всех гереро – больше 100 тыс. человек.

Сегодня в Намибии живут порядка 130 тысяч гереро. Безработица среди них зашкаливает за 30%, «бидонвилли», приспособленные для жилья остовы бывших автомобилей, детские игрушки из консервных банок – увы, обыденное явление.

Намибия – одна из самых благополучных африканских стран и по доходам на душу населения, и бо уровню образования, медицины, пенсионного обеспечения. Но это – в сравнении с остальной Африкой. В абсолютном же измерении жизнь гереро, до конца пока так и не приспособившихся к современным условиям, протекает в ужасающей бедности.

Хорошо еще, хоть какой-то приработок дают туристы, которые с удовольствием покупают минералы и полудрагоценные камни – турмалины, аквамарины, агаты, которых хватает в здешних горах, и поделки местных умельцев.

Через какую-то сотню километров точно такие же поделки в антикварных лавках намибийской курортной столицы Свакопмунда будут стоить уже в разы дороже. Здесь вперемешку все – и современный, рассчитанный на туристов ширпотреб, и по-настоящему талантливые работы местных художников и резчиков по дереву, и старинные луки со стрелами, и, конечно, маски, за каждой из которых – целая история.

Лачуги уступают место элегантно и со вкусом построенным лоджам – маленьким гостиничкам с ресторанами, где так хорошо остановиться на кружку-другую отличного – немцы есть немцы – пива. По сервису ресторанчики абсолютно ничем не уступают европейским – разве что еда здесь готовится в печках, работающих на солнечных батареях – с остальными видами топлива в Намибии не густо, а вот солнца – хватает. Еще одно существенное отличие – обилие зверья прямо за порогом. Антилопы, конечно, в населенные пункты не заходят, а вот не охотничьи животные – луговые собачки-суррикаты, земляные белки, мангусты – человека они нисколько не боятся. Только огорчаются его недогадливости, когда он вместо чего-нибудь вкусненького траву протягивает.

Хозяева лоджей в абсолютном большинстве – белые намибийцы: немцы либо буры – потомки голландских переселенцев. Говорят, что из двух миллионов сегодняшнего населения Намибии белых – всего около 150 тысяч. Точной цифры, впрочем, никто не знает, так как после обретения независимости и ликвидации режима апартеида страна жестко держит курс на расовое единство и социология цветом кожи граждан категорически не интересуется.

Любопытно, что до независимости официальными языками здесь были немецкий и африкаанс. Получив власть, черное население не стало устраивать лингвистический реванш и назначать государственным язык, например, племени овамбо, хотя на нем говорит, как минимум, половина населения. Было принято уникальное и поистине соломоново решение: государственным стал английский, который является родным всего для 5-6 тысяч намибийцев. С одной стороны, никому не обидно, с другой – все хотя бы худо-бедно, но знают главный язык международного общения.

До достижения реального расового равенства Намибии пока еще очень далеко. То есть, политически оно не просто достигнуто, а абсолютно вся власть – и центральная, и местная – в руках черного большинства. Но в экономике белые по-прежнему занимают ключевые позиции, а по уровню благосостояния, образования, культуры и т.д. их от большей части населения отделяет просто пропасть. Не будем утверждать, что строительство совместного черно-белого светлого будущего проистекает благостно и бесконфликтно, но стратегически курс взят все же на то, чтобы избавить страну от бедных, а не от богатых.

В свою очередь белых жителей считает своей страной, своей родиной именно Намибию, а не родину историческую, с которой сотню лет назад приехали в поисках лучшей доли их предки.

Помните, еще лет 20 тому назад наши нефтяные города, построенные рядом с месторождениями Западной Сибири, не имели постоянных жителей – все приезжали на 15 лет, чтобы получить северные надбавки и раннюю пенсию и уехать восвояси. Мэр одного из них рассказывал: «Когда люди начали брать садовые участки и строить дачи, я понял, что произошел перелом – они остаются навсегда».

На Атлантическом побережье Намибии сейчас – строительный бум. Растут квартал за кварталом новые микрорайоны в Свакопмунде, а здесь – в пустыне на берегу океана (!) возникла сезонная – точь в точь как наши садоводческие товарищества – рыбацкая деревня. А ведь дачи строят те, кто никуда не собирается…

Видео

Сохраните материал в закладки чтобы не потерять!